Дайвинг в Котловине Больших Озер

В этот раз, с высотами должно было быть весьма скромно, опять же, по монгольским понятиям, где низменности и котловины располагаются на высотах за 1000 метров. Итого, было принято решение поискать дайверское счастье в Котловине Больших Озер, раскинувшейся от границы с Тывой на севере до пустынной впадины Шаргай Гоби на юге и от Монгольского Алтая на западе до восточных отрогов Хангая.

По чести сказать, именно эта территория с огромными, отлично видимыми из «Google» водными массивами и колоссальными пространствами, взорвала наше воображение два года назад. Именно над этим местом на карте Монголии возникло непреодолимое желание обязательно здесь побывать и погрузиться в эти воды. Но, памятуя, что все в дайвинге должно происходить «степ-бай-степ», мы выбрали тогда Монгольский Алтай. И, в общем, не прогадали — ни тогда, ни сейчас.

Позади тысяча километров почти идеального федерального асфальта от родного Новосибирска до Ташанты — пограничного поста и одноименного населенного пункта, за которыми каждый пыльный километр направления без дорог и указателей приближает нас к заветной цели. «Опять вы, опять нырять приехали?» - едва заехав на пост слышим вопрос человека в форме, разглядывающего на головной машине наш клубный логотип — запомнился оранжевый овальчик, что приятно... Двадцать километров не очень грейдированной дороги, словно тренажер для тех водителей, кто еще не совсем понял, что приехал в Монголию. Потом монгольская неспешная таможня с кучей мелких поборов и замена родных железных коней на «монгольские» «УАЗики» . Опыт эксплуатации чужой подготовленной техники с «опытным пользователем» за штурвалом, столь приглянувшийся нам в прошлый раз, мы решили использовать и сейчас — от добра добра не ищут. С другой стороны, для своих «коней» на здешних дорогах не напасешься «подков», да и идея кормить городского скакуна «кормом» не выше АИ-76 (другого просто нет) — тоже не из лучших. Для перевоза коллективной снаряги, коей в автономной поездки великое множество, арендован «ЗИЛ — 130» - одна из самых уважаемых машин во всей кочевой Монголии — практически ни один переезд не обходится без этого труженика. «Бензина — под завязку, проверена запаска и тех талон...» - эта, строчка практически про нас и впереди, без сомнения, — большое и увлекательное путешествие. Колонна трогается.

Опять же, руководствуясь идеей «от простого к сложному», делаем первый лагерь на Толбо-Нууре — большом, мелководном (до 15-ти метров) и пресном озере, расположенном по ходу нашего движения в Котловину Больших Озер. Что называется, убиваем здесь двух зайцев — привыкаем к высокогорью, отдыхаем и проверяем работу всего снаряжения - дайверского и прочего туристического. Озеро гостеприимно принимает нас на своих каменистых берегах, балует погодой, потрясающими по красоте закатами и неплохой рыбалкой на монгольского хариуса и османа. Все по плану. Разбить лагерь — треть дела, и вот уже тренируемся в сворачивании всего того, что собрано, развернуто, разложено и смонтировано — результат для первого раза скромный, но с учетом того, сколько раз еще успеем «потренироваться», вселяет твердую уверенность в существенном улучшении показателей... Перед отъездом, по уже сложившейся традиции, благодарим духов озера, топим в озере российскую «мелочь» и напоминаем друг другу, что в пятнадцати километрах от места нашей стоянки по ходу движения располагается совершенно потрясающая песчаная коса, возвышающаяся над гладью озера и пересекающая его в средней части практически наполовину ширины. Конечно, все об этом помнят. Едем. Дорога почти не петляет, полого спускаясь к озерной долине. Вот и коса - «озерная краса» перед нами. Останавливаемся, чтобы сделать снимки. Выглядит просто рукотворно — практически одинаковой ширины, аккуратная, лекальной кривизны. Над гладью совершенно спокойного озера виден песчаный хребет высотой, насколько может оценить дайверский глаз, метра полтора-два. Красота! Заканчиваем фотосессию и двигаемся дальше. Поравнявшись с косой, на несколько минут теряем ее из виду, объезжая пологий каменный холм. Объезжаем его и инстинктивно оборачиваемся назад, чтобы еще раз насладиться этой странной красотой... Я вижу лица своих бадди по «УАЗику» и понимаю, что и у меня сейчас такое же, как бы это получше сказать, удивленное лицо. Косы нет ! Наше затянувшееся молчание разрывает радиостанция, которая голосом одного из наших сотоварищей из соседней машины вопрошает, видим ли мы косу? Чтобы не быть неправильно понятыми, отвечаем вопросом на вопрос: « А вы?» Первым признается, что ничего не видит, наш третий «УАЗ»... Ну что ж, как говорится, без комментариев, едем дальше. Здравствуй, Терра-Монголия!

Путь наш лежит к Хяргас-Нууру — озеру, овеянному легендами и преданиями. С монгольского название переводится, как «озеро киргизов» - именно здесь проходил путь древних киргизских племен, перемещающихся из котловин Хакасии в горы Тянь-Шаня. Озеро большое по любым меркам — в длину более 75 километров, в ширину порядка 25-ти. Мы движемся к нему с юго-запада, поэтому неминуемо проезжаем мимо его младшего брата — пресного озера Айраг-Нуур, соединенного (или отделенного?) от Хяргаса трехкилометровым скалистым перешейком, в отдельных местах больше напоминающим каньон, чем банальную протоку. Вода в Хяргас-Нууре слабоминерализованная, поэтому в каком бы месте на берегу этого перешейка ты не стоял, скалы слева окажутся более светлыми, чем скалы справа — минеральных отложений на камнях тем больше, чем выше выше уровень воды в «старшем брате» по сравнению с «младшим» и чем сильнее «подпор». И, судя по всему, Хяргас редко проигрывает Айрагу. Пресную и мутнуюю воду Айрагу дает впадающая в него река Завхан, поэтому наша задача — найти место для лагеря как можно дальше от места соседства «родственников», что оказывается не так-то просто. Путь пролегает по гряде между обрывистым белесо-каменным берегом озера и ухабистыми кратерами громадных стариц Хяргаса, наверняка связанных с озером водоносными слоями. Приходится двигаться максимально точно по бровке этого хребта, потому как любая попытка оказаться ближе к озеру наказывается зыбучим, вперемешку с илом и камнем, песчаником, по которому даже легендарный «УАЗ» без добавления пяти-шести человеческих сил и крепкого слова на выдохе, не в силах проехать и нескольких метров. Через десяток километров и несчетное количество застреваний, дорога становится гораздо тверже, грунт скрепляется камнем, вознаграждая нас за сорванные глотки и натруженные руки. В какой-то момент на берегу озера возникает мираж — белоснежный шатер нереальных размеров, раскинувшийся на самом урезе воды. У нас за плечами два дня пути, целый список монгольских визуальных обманов и прочих необъяснимых явлений, поэтому все просто созерцают картинку, ожидая неминуемого развития сюжета. Но любопытство все-таки побеждает, и мы решаем подъехать на одной машине поближе — рассосется, так рассосется, а нет, так руками потрогаем... Когда до шатра остается совсем немного, перед «УАЗом» возникает каменный бруствер изрядной высоты, невидимый с дороги, под которым мирно притулились друг к другу пустынный, в полном обвесе и такой же белоснежный как шатер трехмостовый «UNIMOG» и, в противоположность ему, чернющие «двухсотка» и «сотка». Из последних нам навстречу незамедлительно вышли крепкие телом монгольские парни и, поигрывая в руках радиостанциями, свели на нет весь наш уже начавшийся задушевный разговор, направленный на поддержание дружбы между нашими великими державами. Через несколько дней нам рассказали, что на озере отдыхал... ну, в общем, один очень достойный избранник монгольского народа.

Лишь через двадцать километров находим место для стоянки. Не такое идеальное, как на Толбо, но очень живописное — расположенное на возвышении, защищенное каменными глыбами от продольных ветров и, честно говоря, последнее из доступных — дальше по берегу сможет проехать разве что тот трехмостовый «UNIMOG»... Главная проблема — серьезный (метров десять) перепад высот до воды и весь в острых валунах каменистый берег. Поэтому полдня уходит на организацию раздевалки и компрессорной как можно ближе к воде, выкорчевывание валунов и отсыпание мелким камнем дорожек, уходящих в воду — иначе в снаряге до воды не добраться и зодиаки на воду не спустить. Те, у кого остаются силы после этой «стройки века», берут в руки снасти и, с нескрываемой радостью открывают для себя абсолютно результативную и беспройгрышную спининговую рыбалку на трофейного османа.

Первое погружение делаем с берега — так с навигацией проще, да и характер дна хочется понять — насколько он повторяет величие прибрежных скал. С глубиной в Хяргасе все нормально — уклон до 60 и более метров, а в отдельных местах эхолот пробивает за 80. Вода в озере, как уже говорилось, слабоминерализованная, очень мягкая, слегка маслянистая и приятная на вкус, почти как выдохшееся «Боржоми». А приставка «слабо» дает возможность при большой нужде даже пить приготовленный на ней растворимый кофе. С чаем такой номер, конечно, не пройдет. Именно минеральность воды дает ей потрясающий изумрудно-голубой оттенок на воздухе — такой, что на линии горизонта не видно, где заканчивается небо и начинается вода! А под водой создается впечатление, что плывешь в море — настолько цвет воды и отфильтрованные ею краски похожи на морские. С прозрачностью по меркам подводного охотника — чистый шоколад, а для дайвера, даже сибирского, твердая «троечка с плюсом» - в освещенной толще метра за четыре, но уже с туманом, а в других условиях может быть и похуже. Но пока солнце в зените и пронизывает воду острыми тонкими лучами, наслаждаемся свободным скольжением в глубину этой старицы древнейшего моря — именно таким образом, по мнению ученых, образованы все озера Котловины — замкнутые и бессточные. Видимо минеральный состав воды не дает развиваться на камнях стелющимся формам растительности — нет ни малейшего намека на нашу тины и прочую озерную слизь. Поэтому даже в полосе прибоя можно безбоязненно перемещаться по камням, не боясь поскользнуться. А под водой так вообще праздник чистоты и опрятности. Приличные по размеру зализанные водой валуны - одиночные и в массиве, чередуются с площадками, «отсыпанными» мелким одноцветным камнем. Растительность присутствует в виде низкорослой аккуратной, как на альпийской горке, травки, образующей ярко-зеленые островки. Пологий каменистый уклон — не то полка, не то — шельф неспешно опускает нас до шести метров, после которых начинается ярко выраженный, с переломом, основной уклон, в отдельных местах уходящий вглубь градусов под сорок пять и сложенный все теми же крупными валунами, пересыпаны камнями и осадком — мелким и тяжелым. Метрах на десяти лица касается легкий термоклин — вода с 16-ти градусов опускается до 11-ти. Этот слой не выдает себя ни дымкой, ни дрожанием, ни потерей освещенности, как это бывает обычно в наших водах. На глубине около 20-ти метров уклон начинает постепенно «выходить из пике», образуя, теперь уже точно, вторую широкую полку, повторяющую по внешнему виду то, что мы видели в начале погружения, только взвеси на дне побольше и растительность становится более буйной. В отдельных местах массивы травы образуют обширные пушистые лужайки, причесанные в одну сторону подводными течениями. Помимо «необлагороженных» больших валунов на склоне встречаются практически правильной формы каменные блоки, словно участки рукотворных стен, лежащие на дне. В памяти проплывают первые, почти детские, подводные картинки: Крым, Евпатория, стены Керкинитиды... Очень похоже! До 25-ти метров света вполне достаточно и нет никакой необходимости включать фонари, разве только чтобы понять реальный цвет камней и растительности. На подходе к «тридцатке» - новый слом рельефа, покруче предыдущего. Пара метров по склону и попадаем в «пыльный», теперь уже настоящий, термоклин, за которым вода едва набирает шесть градусов. Прозрачность и освещенность падают, а включенный фонарь вырывает из сумерек совершенно странные картинки. Здесь словно пустыня с кустами саксаула, только кустарник более плотный и травянистый. Между кустами — квадратно-гнездовая дистанция, метра два — два с половиной — как раз зона видимости, а в толще воды происходит НЕЧТО, что кроме как «пургой» назвать земному человеку сложно. Абсолютно хаотическое, почти броуновское движение совершают буро-зеленые хлопья какой-то растительности, закручиваясь взмывают до «потолка» термоклина и, ударившись о него, словно о физическое препятствие, так же бессистемно падают вниз. Если бы не цвет этой круговерти, то аналогия практически полная с земной пургой и метелью. Причем падает, взмывает вверх и кружится все настолько быстро, что через минуту созерцания уже голова кругом идет, и просто нет никакой возможности держать курс — если кто-то ходил в сумерках в метель и пургу — тот меня поймет. Компьютер, сделав поправку на лишнюю тысячу метров, требует возвращения на поверхность. Очень кстати...

Когда мы перед поездкой искали в Сети хоть какое-то упоминание о Хяргас-Нууре, в основном находились ссылки на то, что в нем живет НЕКОЕ ископаемое животное, эдакое монгольское Несси, следы которого были найдены российской экспедицией в 1985 году и которое именно такими же следами на берегу напоминало о себе все последующие годы. К слову сказать, эти самые следы позволяют говорить о гигантских размерах животного и весе более тонны. Без ложной смелости, очень бы некстати было повстречаться с такой тушкой в той самой «пурге»... На всплытии сталкиваемся лицом к лицу с несколькими трофейными, за «трешку», османами, которые вопреки ожидаемому от суровых хищников одиночеству, на последующих погружениях встречались нам и в небольших стаях на малых, однозначно охотничьих, глубинах. Может быть, охотятся как дельфины?

Вообще, подводная охота и рыбалка на озерах Монголии, там, где водится осман, на мой взгляд, носит условно-неспортивный характер. Потому как где он есть — его много. Каждый заброс спининга на спокойной воде предполагает трофей по умолчанию. Каждый подныр заканчивается результативным выстрелом. Исключение, пожалуй, составляет только охота и рыбалка в устьях рек, на быстрых струях и в плохую погоду — здесь надо попотеть. А в идеальных условиях, главное для рыбака и подводного охотника в Монголии — это чувство меры. Нафотографировавшись с безменом и крупными османами, мы логично решили их отпускать, а брать для пропитания только мелких и средних. Почему — потому что большие рыбины в коптильню не помещаются...

Отныряв три дня на Хяргасе, мы сворачиваем свой лагерь и начинаем дорогу к озеру Баян-Нуур. Озеро является самым северо-восточным водоемом в цепочке озер Котловины и, по иронии судьбы, располагается в самой северной в мире пустыне Бороо-Дэлийн-Эльс. Сказать, что дорога к озеру разнообразна и живописна, все равно что ничего не сказать. Вообще, дороги в Монголии — это совершенно особенная материя. И дело не в том, что дорог, как таковых, в Монголии просто нет (200 километров асфальта в Улан-Баторе — не в счет) — об этом почти всем известно. Дело в том, что если наша дорога, по сути, это субстанция, связывающая пункт «А» с пунктом «Б», то в Монголии дорога существует сама по себе, безотносительно населенных пунктов, перемещения по курсу и без. Она - суть Монголии, ее кочевого прошлого и не менее кочевого будущего, часть ее собирательного образа, такая же равноправная, как кристально-прозрачное голубое небо, чистые изумрудные озера, быстрые реки, степи до горизонта и хрустальный снег высоких гор. Наверное, нигде больше, за какие-то 160 километров пути с юга на север, вы не увидите все существующие на Земле природные зоны от тундры до пустыни, при этом по несколько раз проходя высотные отметки с разницей в полторы тысячи метров. И, наверное, совсем немного мест на Планете, где прямая видимость в степи — под добрую сотню километров, а до той вершины, что «рукой подать» - все 150. Эти сухие цифры и факты — лишь жалкая попытка хоть как-то описать абсолютно самостоятельное, уникальное и неповторимое существо монгольской дороги, едва заметной прерывистой линией лежащей на бескрайних просторах Монголии.

Две сотни километров до Баян-Нуура — это, практически, рекорд дневного прохождения для Монголии. Лучше ставить перед собой реальные планы - километров 120-150 в день. И техника целее будет, и люди не будут вываливаться из машин, как в первый день морского сафари, да и разочарования от невыполнимости задачи, в итоге, не возникнет. Но мы решили прорваться к желанному озеру за световой день. Такую красивую и разнообразную дорогу, какая нам открылась в этот день, надо было заслужить! Были и предгорные долины и дорога по высохшим руслам рек в живописнейших каньонах, и высокогорный лес, и петляющие ручьи на плато... Песок зашуршал под колесами головного «УАЗика» еще засветло — идем с опережением графика, а до озера по навигатору — каких-то 15 километров! Всеобщее ликование в эфире! Как-то тяжеловато проходим первый бархан, но переваливаем через него и, уже спускаясь, видим вязнущую у подножия следующего бархана нашу первую машину... Выходим все, толкаем и откапываем, откапываем и толкаем, используем весь полноприводной потенциал транспорта и свой опыт. За час проходим меньше километра. Очередной бархан, семнадцать пар уже натруженных рук, уже дрожащие ноги и «ЗИЛ», не желающий брать высоту. На очередной попытке наш монгольский водитель решает совершить небольшой галс, чтобы зацепиться за едва заметный травяной островок, не дотягивает до него и машина со всей снарягой уходит по целине в распадок между барханами. Картинка просто из репортажа с «Париж-Дакара». Последующие попытки выбраться оттуда — лишь коллективная дань мужскому необоснованному упорству — сели «намертво». В итоге принимается выстраданное и единственно правильное решение — переночевать, а утром найти в ближайшем селе тягач. Ночь в пустыне для очень многих из нас, без преувеличения, пополнила список событий в категории «я никогда не забуду...» Эти громадные звезды над головой, натертый кем-то до блеска Млечный Путь и десяток искрящихся метеоритов каждую минуту, начисто отбили практически рефлекторную необходимость ставить на ночь палатки. Красота неописуемая! Утро, слепленные инеем ресницы, хрустящий под корочкой льда спальник, горячий утренний чай и — о, чудо! - такое приятное и почти родное рокотание «монгольского» трехмостового «131-го» на родной резине, полчаса назад снятого с консервации в соседней воинской части. Достаточно было посмотреть на его бортовой номер, чтобы понять, что теперь все будет в порядке. «17-54» - 17 человек из 54-го региона — так, без сомнения в вариантах, расшифровывалась эта аббревиатура.

Баян-Нуур на восходе солнца, в обрамлении барханов и холмов — это даже не мираж — это сказка. Тем не менее, все реально, а дорога просто отсеивает лишних. Недаром озеро считается священным у местных кочевников-баитов, живущих по его берегам на летних пастбищах. И еще, по легенде, между Баяном и Бага-Нууром, расположенными в 4-х километрах друг от друга, есть подземная река, соединяющая два водоема. И эта легенда имеет неоднократное подтверждение — утонувшие в зыбучих песках Баяна овцы, по рассказам местных жителей, всплывают в Бага-Нууре.

Разбиваем лагерь у самой воды, расположившись на почтительном расстоянии между двух пастбищ. Берег озера песчаный, почти пляжный, вода абсолютно пресная и светлая, но не смотря на это, буквально в десяти метрах от воды берег сложен таким солончаком, что встречаются кристаллы в палец толщиной. Спускаем на воду «зодиак» и промеряем глубину двумя эхолотами. Стандартная картина: небольшой шельф до 4-х метров, потом достаточно крутой свал до 20-ти метров, затем начало горизонта ближе к 25-ти, а потом... оба эхолота рисуют прочерки на дисплее. Ходим галсами, прорисовываем створ форватера, а показаний глубины нет как нет ! Все, пора мерить глубину, что называется, «телом». Собираемся вдвоем, проверяем снаряжение, как никогда тщательно... Традиционное фото на берегу с клубным флагом — место-то «первопроходное», «никто и никогда». Попытка зайти в воду чуть правее от лагеря терпит звонкое фиаско — песчаное дно не выдерживает веса человека и снаряжения и проваливается. Зыбучий песок по бедро. Ощущение не из приятных. В прямом смысле, выползаем из воды. Решаем удалиться по берегу метров на двести. Заходим в воду с твердой уверенностью, что сухой гидрокостюм с «четырехсотой» поддевой — не лучшая экипировка в сорокоградусной пустыне. Отдышавшись начинаем погружение. Рельеф дна и склона — как на экране эхолота. Вдоль склона от глубины 4-5 метров до самой поверхности воды колосится почти «наша» растительность, из которой струятся тонкие гирлянды воздушных пузырьков. Очень красиво. До 20-ти метров лунный склон, плавно переходящий в ложе. Очень светло, прозрачность до четырех с половиной, термоклина нет. Проходим 27 метров. Все, горизонт. Очень странное илистое дно. Еще странно вот что. Длина озера порядка 15 км, вытекающая из него река осталась слева по ходу, а течение, причем весьма ощутимое, направлено вправо, в пески, как раз по направлению к Бага-Нууру. С учетом рассказов кочевников, становится все очень логично. Двигаемся дальше над дном в поисках более глубокой отметки. Прошли много, но добавили к глубине какой-то хиленький метр. Тут замечаю, как мой напарник, находясь сантиметрах в семидесяти над поверхностью, делает ладонью вертикальное движение вверх и вниз с амплитудой в пять-шесть сантиметров и все дно под ним в радиусе пары метров повторяет это движение, чуть ли не схлапываясь в центре. Зависаю на месте и опускаю ласту в дно. По щиколотку входит без сопротивления. И по голень тоже. И дальше..., но уже становится... как-то некомфортно. Вот, видимо, и объяснение тому, что не работали наши эхолоты — от чего сигналу тут отражаться? Плывем дальше, но ничего не меняется и, в итоге, благополучно всплываем в «синьке» на приличном удалении от берега.

Багровости закатов в пустыне может позавидовать любой «фотошоп», а бесконечно длинные тени только дополняют эту неземную картину. Самое время поохотиться. Найти вытекающую из озера речку в сплошном массиве камышей оказывается не самой простой задачей. Звук шумящей воды, по которому бы можно было сориентироваться, заглушается гомоном птиц из камышей, провожающих последние лучи солнца. В итоге вход найден, его глубина не более полуметра, поэтому движение начинается практически на животе. Струя очень быстрая. Попавший в сечение струи камыш уложен вдоль дна ровным ковром. Скорость прохождения первых изгибов ручья такая, что развернуть ружье навстречу выплывающему из травы некрупному осману просто невозможно. Попытка остановится и попробовать стрелять против течения шансов тоже не имеет — удержаться на месте невозможно. Да и ладно, лечу дальше. Постепенно профиль выправляется и струя становится похожа на речку, причем живописнейшую. Дно и стенки — чистейший просеянный песок с мелким камушком, никакого намека на осадок или ил. Повороты, как по учебнику — по внутреннему радиусу полого и мелко, по внешнему — отвесно, до отрицательного угла и вполне глубоко — в ямках до трех метров. Травка, стебли — просто эталонная речка. Вдруг мгновенно становится темно — поднимаю голову — мостик через речку. Горбатый и бревенчатый...откуда здесь бревна? Еще пару изгибов прохожу уже с фонарем. Скорость приличная, но, видимо, вся рыба осталась у камышей и нет смысла продолжать эксперимент. Честное слово — на сердце никакого разочарования, потому как трофеи никуда не денутся, а такую красоту когда еще увидишь ! Абсолютно плоская речная долина, покрытая ровным ковром сочной, как будто стриженной травы, обрамленная темно-бордовыми, на закате, песчаными барханами, и петляющая к озеру чистая быстрая речка — что может быть красивее ! Снимаю ласты, выбираюсь из реки и бреду по направлению к зодиаку. Встречаю кочевника на лошади... немая сцена, непереводимая игра слов...

Заканчиваются три дня на озере и снова в путь. Прикомандированный к нам на все это время армейский «ЗИЛ» исправно выполняет функцию «тяни-толкая» на выезде из пустыни. Бакшиш, прощание с машиной и водителем, и спокойная, почти равнинная дорога по Уурег-Нуура. По пути проезжаем самое большое озеро Монголии — Убсу-Нуур. Наименьшая дистанция от берега до берега - более 50-ти километров, наибольшая — за 90. Но с учетом прямой видимости в Монголии, озеро кажется как на ладони, а до заснеженных хребтов сопредельной Тывы, а это почти 120 километров, только что камень не добросить. Озеро выдающееся, но для дайвинга непригодное — и глубин нет, и прозрачность условная, и вода горько-соленая, соответственно, живности — ноль, по крайней мере, на монгольской акватории. Но искупаться в этом монгольском море — святое дело !

До Уурег-Нуура добираемся по графику, практически без приключений, за исключением, ставших плановыми, выталкиваний наших «УАЗов» на крутых склонах горных перевалов. Уурег мы открыли для себя в сезоне 2007 года и тогда озеро досталось нам, что называется, на десерт — и по хронологии поездки, и по существу события. Здесь впервые за всю поездку мы наконец-то разделись до маек и шорт и согрелись теплом уютной межгорной котловины. Дайвинг тоже порадовал. Очень чистая, мягкая, солоноватая вода, всяческая живность, живописный каменный рельеф, особенно в районе птичьих островов, и глубины до 40 метров. Немного раздражал постоянный птичий гвалт, не прекращавшийся ни днем, ни ночью на островах, но уставшему дайверу и пушка — не помеха. А в этом году ко всем перечисленным плюсам добавилось еще и отсутствие птиц — почему — наверное, график перелетов в этом году изменился. Два дня отличной нырялки на озере, прекрасная погода и мягкий климат котловины, полностью подготовили нас к переходу до Ачит-Нуура.

Ачит-Нуур, в силу отсутствия о нем любой информации, был для нас белым пятном на карте . И решение добраться до него было продиктовано естественным любопытством и тем, что наш маршрут на возвращение пролегал недалеко, даже можно сказать, почти вдоль этого неизвестного места. Кстати, про белые пятна. Восславим в этом месте «Google» и прочие ГИС ресурсы. Даже если повествования не найдем, то хоть с высоты, да в цвете познакомимся с нашим белым пятном. А посмотреть есть на что. Озеро ничуть не меньше по площади, чем Уурег, также расположилось в горной котловине и питается пресными водами Бохморон-Гола на севере и соединен протокой с Ховдом на юге. Горы обрамляют озеро с трех сторон, с южной стороны к озеру подступает межгорная долина, именуемая Долиной Семи Рек. Кто хоть раз бывал в этом месте совершенно правомерно может дорисовать к цифре «7» еще пару нулей. Болотистая дельта Бохморон-Гол и прочих рек, речушек и ручьев простирается в ширину более чем на 20 километров и «впадает» в Ачит-Нуур сплошной полосой бесформенной «зеленки». Площадь этого «болота» составляет более четырехсот квадратных километров — это на четверть больше, чем площадь самого озера. Вот эту дельту нам и предстояло пересечь на пути к Ачит-Нууру.

Непроходимые заросли дикой облепихи на подступах к долине, кажется, начисто отбивают впоследствии любовь к этой ягоде. Звук по корпусу машины такой, что думаешь, что сейчас шипы-гвозди пропорют обшивку. Ветка на земле — гарантированный прокол колеса. Застрять — не дай Бог, потому как из машины не вылезти — ветки стеной, а люки в монгольских «УАЗах» не в чести.

Форсируем бесконечное количество ручьев в галечных берегах и наконец выезжаем в дельту. Зеленый, вздыбленный кочками, травяной ковер — насколько глазу видно. В хаотичном порядке — где вдоль, где поперек — несчетные ручьи и струи, то впадающие в общие русла, то разветвляющие их. Как ехать — не понятно... На GPS, тем не менее, значится, что едем по федеральной трассе. Спорить сложно, да и альтернативы нет — встаем на русло реки и пытаемся ехать — где-то промеряя глубину собой, где-то просто следуя за «ЗИЛом». В одном месте грузовик, подняв приличную волну, заливает трамблер и вся наша колонна встает. Продувка, просушка, прокрутка — и едем дальше. Попытка двигаться по суше приводит к глобальному застреванию наших машин и все силы бросаются на освобождение техники из болотного плена. Долой эксперименты, едем только по воде! И так все двадцать километров.

Ачит-Нуур достоин того, чтобы ехать до него так хлопотно и долго. Да, максимальная глубина в полтора-два метра пригодна разве что для замачивания снаряжения, никак не для дайвинга, прозрачность тоже только для искушенных подводных охотников, НО какой потрясающий здесь водится хариус!!! Крупный, мощный, циничный — настоящий хищник. А какое из него получается сушими! Оставшиеся до перехода границы полтора дня проводим в рыбацких и прочих активных утехах, жжем оставшееся топливо в подвесных моторах и на исходе двух недель, наконец-то, начинаем говорить о работе.

За плечами — почти две тысячи километров монгольских дорог, на горизонте — пограничная Ташанта, а что в «сухом остатке»? За эти две поездки мы посетили десять озер Западной Монголии — практически все из списка доступных до высоты ниже 2500 метров. Половина из них увидела на берегу своих первых дайверов, которые, в свою очередь, как минимум, не разочаровались увиденным во время погружений. Да, скорее всего, Дайв-Центров на берегах известных нам озер еще долго не будет, может быть не будет никогда, но идея в другом — мы расширили этой поездкой границы своего познания — мира и дайвинга, как части этого мира — для кого-то большей, для кого-то меньшей. И если уже существует и официально признан экологический туризм, то, может быть, мы оказались одними из первых, кто примерил для себя «экологический дайвинг» - дайвинг в тех местах, куда и добраться-то не всегда возможно. А самое главное, и это очевидно, Монголия уже никогда не покинет наше сознание, она где-то уже в крови и требует возвратиться на ее бескрайние просторы.

	Ачит и Семиречье с горы
Ачит с гор	Баян 3
Баян 4	Баян 6
Вихрь Хяргас-нур	Горы Ачита 2
Горы Ачита 4	Горы Ачита 5
Горы Ачита 6	Камни Ачита 2
Камни Ачита 6	Камни Ачита
Молельная ниша	Мы, Ачит
Облачная седь	Семиречье Ачита
Семиречье, дельта Ачита	Уурег, видимость 150 км
Хяргас, 4 кг	Хяргас, дайвинг

Бочарников Олег
Дайв-Центр «БАДДИ ДАЙВИНГ»
г. Новосибирск